У меня внутри все время играет музыка. Я то дергаю ногой, то долблю пальцами, то стучу зубами, попадая в ритм барабанов, то пою в голос или тихонечко ною себе под нос. Окружающие меня люди заметили такую особенность: если возле меня спеть кусочек какой-нибудь песенки или даже просто сказать название, я начинаю ее воспроизводить. Даже когда не хочу, даже когда сопротивляюсь, — она все равно заседает в мозгу и, со временем, вылазит наружу :).

Особенно умело этим пользуется Иваныч. Он подходит и громко объявляет название новой песни, так сказать, переключает радио-на.

Однажды мы с мамой ехали в поезде. Мне было 7-8 лет. С нами в плацкартном купе ехал молодой парень-казах (как выяснилось, тренер по какому-то виду боевых искусств). Я лежал наверху и, чтобы перед ним выпендриться, стал со всей силы бить кулаком в третью, багажную, полку. Мне было больно, но я терпел и не подавал виду (на самом деле в школе мы иногда били кулаками в стены, так что опыт был).

Парень меня спросил: «Тебе больно?» Я ответил с бравадой: «Нет!» Тогда он повернулся к маме и стал говорить ей, что из меня может получиться неплохой боец и чтобы она обязательно меня к нему водила на тренировки. Заставил ее записать телефон клуба.

Когда мы приехали, я стал проситься на занятия, но мама никуда меня не повела. Трусиха она у меня.

Видимо из-за этого случая она меня отвела через 3 года на самбо.

У меня была игрушка: резиновый лев. Я его везде таскал и, видимо, был к нему привязан. В нашем доме было зимой холодно, поэтому, для дополнительного обогрева, мы (не мы, а взрослые, ведь мне тогда было около года) включали электрическую серую железную духовку и открывали в ней дверь.

Вот моего любимого Лёву я в эту самую духовку и засунул и закрыл дверь. Наверное, чтобы погрелся. На запах прибежала мама, достать игрушку у нее не получалось: было горячо и, к тому-же, резина плавилась и капала. Комната заполнилась копотью, а духовка навсегда приобрела изнутри черный вид.

Вот такая модель духовки была:

Помню, что я очень плакал, потому что мама все повторяла: «Что же ты наделал?», а мой любимый Лёва превратился в черный комок сажи.

Однажды в школе задали нам «Узника» Пушкина выучить:

Сижу за решеткой в темнице сырой.
Вскормленный в неволе орел молодой,
Мой грустный товарищ, махая крылом,
Кровавую пищу клюет под окном.

…

Стихотворение простое для запоминания, однако девочка, которую позвали к доске (не могу вспомнить, кто это был), никак не могла его прочитать наизусть. Ей стали подсказывать с первой парты. С горем пополам она произносила строчку за строчкой. И вот дело дошло до четвертой строчки, но она никак не могла расслышать, что ей подсказывают и неуверенно что-то мямлила. Наконец, она твердо и громко прочитала: «Кровавую пиццу клюет под окном!» Все захохотали. Учительница больше всех смеялась и сказала: «Садись, а то ты еще до чего-нибудь договоришься».

Мне было жаль, что представление так быстро окончилось.

Еще случай у доски произошел с нами в техникуме: Вышел Ваня Маслаков к доске рассказывать из чего состоит печатная плата. Но никак не мог вспомнить про основу ее — текстолит. Стали ему подсказывать: «Ваня, картон используется». Он произнес. Преподаватель спросил: «Просто картон или как-то обработанный?» Ване опять подсказали: «Жидкое связующее». Ваня подумал и сказал: «При производстве печатной платы в качестве подложки используется жидкий картон». Занавес.

В институте тоже было: Макс Ильгов у доски никак не мог сообразить, зачем компьютеру нужна система защиты. Ему подсказывали: «Угрозы, безопасность». Сопоставив эти слова он выпалил: «Система защиты нужна, чтобы защитить угрозу от безопасности!»